А какое у вас представление о друзьях? Всегда поддержат, заступятся, отругают, если надо или сами поплачут в жилетку? Да, он такой. Для Клауса его лучший друг Таку был именно таким. За исключением жилетки. Санте не посчастливилось поработать таковой для него. Мало того, Такуми вообще почти никогда ничего, что касается его жизни, не рассказывал. В течение десяти лет дружбы парень узнавал о жизни друга урывками и от посторонних людей. Это жутко бесило. Что бы Таку ни делал, куда бы один ни шёл, каким бы не возвращался - Клаусу знать не обязательно. "Просто так", "забудь" и "забей" - вот привычные ответы на попытки что-либо узнать. Клаус знал о семье Таку, о его тяжелой судьбе (опять же узнал он всё это от других людей) и хотел помочь другу. Вот только как, если тот не желает ни о чём говорить?
Парень перевернулся на спину и уставился в потолок. За окном потихоньку-помаленьку начинало светать. Уже утро. А его всё еще нет. Вчера Клаус вернулся примерно пол-одиннадцатого, Таку ещё не было, и сразу завалился спать, надеясь, что его напарник где-нибудь развлекается или тренируется. За день они виделись пару раз, и Клаусу этого было мало. Вообще в последнее время они очень мало общались, и то в основном каждый раз ссорились. Вот бы вернуть прежние времена... -подумал юноша, слегка потягиваясь и снова переворачиваясь на бок. Напротив стоит такая же кровать, только заправленная и пустая. Парень нахмурился и посмотрел на часы - полпятого утра. И каким он вернется на этот раз? Прошлое возвращение под утро Клаус и вспоминать не хочет. Тогда Такуми вернулся чуть раньше и конечно весь избитый. На вопросы друга "что" да "зачем" ответил "Просто" и, как ни в чем ни бывало, лёг спать. Клаус тогда только вздохнул и тоже лёг. Но сейчас его эти недомолвки стали по-настоящему раздражать. Поэтому он проснулся в три часа ночи и стал дожидаться прихода своего «блудного» друга. Сегодня он не позволит так просто отвязаться от него.
Щелчок. Тихонько открывается дверь в комнату. В полумраке Клаус узнает друга, который, похоже, побит пуще прежнего. Парень не притворяется спящим, просто тихо лежит на боку и наблюдает за другом. Тот сел на кровать и снял футболку. Пожалуй, только слепой мог бы не заметить, что произошло: футболка была буквально в клочья, а тело под ней усеяно старыми и свежими синяками и ушибами.  Клаус нахмурился, если Таку и на этот раз ему всё не расскажет, он ему сам еще тумаков понадает. Парень приподнялся на локтях и всё еще хмуро глядя на друга начал с привычной фразы:
- Снова подрался? - После недолгой паузы и молчания добавляет, - Из-за чего на этот раз? - Только попробуй ответить "Да так" или еще что-нибудь подобное, - угрожающе подумал про себя Клаус. Он внимательно смотрит в глаза другу, но внимание то и дело привлекают к себе ссадина на лбу, разбитая губа... боже, как ему хочется всё это уже закончить.

Отредактировано Claus Moore (2013-08-01 16:21:44)

Клаус выжидающе смотрел на друга, от которого надеялся, наконец, услышать внятный ответ. Не тут-то было. Снова это простое "ну подрался"... в груди что-то больно кольнуло. Парень опять нахмурился, ему не нравилось это чувство, которое посещало его в последнее время всё чаще. Он тихо выдохнул, стараясь не сорваться и не наделать глупостей, и сел на кровати. Тусклый свет от окна осветил его лицо, на котором превыше всего читалось плохо скрываемое беспокойство. Они с Такуми оказались друг напротив друга. Клаус продолжал сверлить друга взглядом,  ожидая объяснения. Было видно, что Таку хочет что-то сказать, но почему-то именно ему, Клаусу - его лучшему другу, не мог. Это не могло не раздражать и не расстраивать.
-...Не знаю, почему все так. - Клаус на секунду застыл, было похоже на признание, правда не совсем удачное, и парень знал почему. Неправда...- уже в который раз пронеслось в голове юноши. Но он всё ждал. Парень сжал кулаки - напряжение от эмоционального и душевного перешло и в телесное. Когда же друг с прежним видом спросил, что ему нужно сказать, чтобы Клаус не волновался, парень сорвался. Лопнуло, его терпение лопнуло. Клаус быстро поднялся на ноги, на шее тихо звякнула цепочка. Напряжение достигло своего зенита, парень даже рук не чувствовал, они сами сжались до такой степени, что костяшки побелели. Клаус уставился на друга самым страшным из своих взглядов. Такого не видел и не увидит ни один друг или даже враг. В этом взгляде смешались самые сильные чувства - беспокойство, обида, любовь, злость, в тусклом свете даже казалось, что он пылает. В этот момент в голове юноши метались тысячи мыслей, но направленны все они были на одного человека. Человека, его друга, который с всё тем же спокойным выражением спрашивал у Клауса совета.
Нечеловеческим усилием парень слегка разжал свои кулаки и заставил себя говорить.
-Не волновался? - передразнивая, произнес юноша будто не своим дрожащим голосом. Он очень устал, даже больше раздражаться сил не было. - Скажи тогда, как мне не волноваться? Когда ты приходишь весь в ранах и ссадинах, с разбитой губой или бровью, с переломанными ребрами или ещё чем похуже и при этом ничего не говоришь! - под конец голос предательски срывается. Эй-эй, мужику не положено плакать как какой-то девчонке. Парень поспешно проводит рукой по лицу - нет, показалось. Клаус, отдышавшись, немного успокоился. Он сделал шаг к Такуми и, посмотрев прежним взглядом - спокойным и надежным, тихо добавил. - Правду. Просто скажи мне всю правду, ладно? - подойдя ближе, парень заметил руки друга, которые все были усеяны царапинами и кровоподтёками. Ясно было, что, скорее всего, сопернику или соперникам Таку досталось не меньше. Клаус прекрасно знал о взрывном характере друга, но всё равно, должна же быть причина!

По спине Клауса пробежался противный пугающий холодок, когда он увидел, что по щеке его друга течет слеза. Нет, он бы никогда... - промелькнула мысль в голове юноши. Он стоял, совершенно отстранённо слушая слабую и хриплую речь друга. Последние слова эхом раздавались в голове, а взгляд бесконечно метался по загорелому лицу: с бездонных синих глаз на влажную щеку, со щеки на кровоточащую разбитую губу и обратно. Руки неосознанно потянулись к лицу друга, а губы начали неслышно произносить извинения, но Клаус вовремя пресек свои действия, прикусив с внутренней стороны губу, и почувствовал отрезвляющий металлический привкус собственной крови. Нет, нельзя было отступать, только не сейчас. Клаус знал себя, ему захочется помочь другу, голос снова станет мягким и он сам предложит всё забыть, отложить до утра, а там новая драка, новая ссора, снова молчание. Нет, надо решить всё сегодня. Всё-таки для юноши было мучительно больно видеть израненного друга и, не зная причины, не иметь возможности помочь ему. Ведь я его... друг, - от этих мыслей в груди снова что-то больно кольнуло, а Клаус нахмурился и молча пошёл к своему ящику. Оттуда он достал перекись, ватку и йод - совсем немного того, что и первой помощью назвать нельзя, но это всё что он сейчас мог. Хоть он и не собирался давать спуску в этот раз, но смотреть на израненное лицо и тело Таку самому было больно. В два шага преодолев разделяющее их расстояние, Клаус славно смочил ватку перекисью так, что жидкость стала стекать на руку, и отложил баночки на пол. Он бесцеремонно приподнял голову друга за подбородок, наклонив её к какому-никакому, но свету, и принялся обрабатывать перекисью раны своего. Сначала мелкие царапины, потом разбитая губа, должно было жечь, но Клаус был сосредоточен на других мыслях и не удосужился предупредить Такуми. Да тот и сам знает, не впервой. Закончив промывать раны, юноша смочил другую ватку йодом и "как умел" промазал им ссадины. Всё это время парень молчал, но скорее всего он и не мог говорить, так как чувствовал, что голос ему вряд ли подчинялся. Закончив с лицом, Клаус посмотрел в глаза своему другу, и чем дольше он смотрел, тем больше чувствовал, как вновь теплеет  его собственный взгляд. Парень понял, что это его шанс. Пока он ещё не потерял решимости, пока они ещё так близко и Таку не сможет скрыться, нужно было попытаться всё наладить. Тихо выдохнув, Клаус снова попытался достучаться до друга.
-Ты мне никогда не был и не станешь противен, что бы ты ни делал. - Голос, как ни странно, звучал даже мягче обычного. Клаус откинул использованные ватки на пол, отпустил голову Такуми и присел на корточки, выливая перекись на новый кусок ваты. Он взял правую руку друга и принялся протирать раны на кисти и разбитые костяшки. - Мы же с тобой друзья, - продолжал уговаривать друга Клаус. - Я ведь всегда тебе всё рассказывал, потому что я доверяю тебе... и... я же не прошу поделиться со мной всеми душевными переживаниями, просто хочу знать причину этих драк. - Юноша смазал раны йодом и посмотрел на друга снизу вверх и уже не мягким, а скорее обиженным голосом добавил. - Если не можешь рассказать даже такую мелочь, то нас вряд ли можно назвать друзьями... верно? - парень отлично понимал, что он сам не сможет обойтись без пусть даже такой дружбы и естественно он первым прибежит извиняться и снова предложит всё забыть, но, может, сейчас это должно было сработать.

Клаусу становилось всё жарче. От каждого прикосновения друга, его слова, внутри всё словно разгоралось, а кожа напоминала, как тогда казалось парню, раскаленную сковороду. Сам юноша не понимал, что заставило его так себя ощущать. С одной стороны Таку вёл себя нежно, его слова можно было истолковать как в какой-то степени раскаяние. А с другой - было что-то не так, то, что вызывало в парне очень несвойственное ему необоснованное раздражение или даже злость. Немного погодя он понял, что эти ощущения в нём разжигались всё больше по мере того как его друг говорил. "Мешает сказать?" - перемывая косточки этой фразе, Клаус нахмурился, брови сошлись на переносице, образовав небольшую складку, придающую парню ещё более угрожающий вид. Он хотел услышать совсем не эти слова.
Клаус знал о судьбе друга, о страшной трагедии в его жизни и знал о последствиях этой трагедии. Было ужасно страшно поначалу видеть привычного Такуми вот таким. Юноша пытался не менять отношение к другу, но это было трудно. Бояться, избегать, игнорировать или любить, заботиться и продолжать вести себя как обычно. Такая дилемма стояла перед Муром в то время. Но с тех пор прошло достаточно времени, чтобы он сделал свой выбор. И Клаус выбрал, не без труда, переборов часть себя. А теперь его друг, которому он всё же остался верен, что-то типа "прости, но не могу тебе сказать". Это как раз и злило парня больше всего. Конечно, он пытался понять Такуми, но хотелось чего-то большего. Хотелось, чтобы и его друг сделал выбор. Но ничего из этого Клаус так и не сказал. Все его предыдущие попытки заканчивались, как известно, одинаково: короткая ссора - и снова гуляем  как ни в чём не бывало.
Вот и сейчас Таку поступает совсем уж нечестно. Мало того что плакал, буквально заставляя Мура забыть обо всём так ещё и обнял. Клаусу было, несомненно, приятно это объятие, в самом хорошем смысле. Было так хорошо ощущать тепло тела, еле заметное биение чужого сердца. В общем, в любой другой ситуации, Клаус ответил бы взаимностью на такое проявление дружеских чувств, но сейчас ему было... больно. Больно душе, сердцу, можно называть по-разному, от этой двуличности и в его сторону. Клаус желал, чтобы хотя бы с ним Такуми был собой,  был настоящим. Мур молча опустил руки, несколько секунд не предпринимая никаких действий, потом довольно спокойно, но немного жестко оттолкнул друга, поднялся и снова устало посмотрел на Таку. Тусклый свет от окна отбрасывал на лицо юноши добротные тени, которые делали его ещё более уставшим. Ещё несколько секунд он стоял молча, просто пытаясь собраться с мыслями, чтобы всё-таки выудить из друга правду, не обидев его. Вздохнув, парень так и не нашел подходящих слов, он не знал как можно ещё достучаться до Такуми и войти в «круг его доверия». Так что он молча развернулся, направился к своей кровати и улегся лицом в противоположную сторону от друга. Своим действиям, а точнее бездействиям, Клаус удивлялся не меньше, чем поведению Таку, но больше ничего в голову не приходило. "И сегодня снова всё забудем", - зажмурившись, юноша попытался унять нахлынувшую дрожь.

Клаус внимательно вслушивался в каждое слово своего друга, который, наконец, был готов поделиться хоть маленькой частицей своей жизни. Он честно старался уловить и понять каждую фразу, но в голове, как ни странно прочно обосновалась только первая фраза, точнее её обрывок... Тот, в котором Такуми называет его по имени. С тех пор, как было придумано прозвище "Санта" парня звали по имени крайне редко. На всех остальных Клаус всегда наезжал по этому поводу, и каждый раз грозился что-нибудь сломать, но не в этом случае. Таку была дана привилегия называть друга, как ему вздумается. "Он выбрал это прозвище - пусть, главное, что это ОН." - Клаус понимал, как порой по-девчачьи звучат его мысли, но истины это не меняло. Но вновь слышать знакомое, чуть хрипловатое "Эй, Клаус" было чем-то фантастическим. Парень и сам не мог подобрать описание для своих чувств, скорее всего это была смесь каких-то различных эмоций. Как бы то ни было, сейчас сознание прокручивало в голове только эту фразу, разнося волны этой "смеси" по всему телу. Непонятность, неопределенность собственных ощущений по отношению к этому человеку не могла не озадачивать Мура, и даже больше, это начинало раздражать. Впрочем, это в свою очередь только больше запутывало парня. Ох, эта юность со своей непредсказуемостью. "Не хватало еще влю..." - мысль оборвалась сама собой, когда Клаус почувствовал тепло знакомого тела рядом. Дрожь прекратилась, уступив место жару. Не тому, что был несколько минут назад, когда Таку неожиданно полез с объятиями, а какой-то другой. И это было уже не первый раз, а повторялось снова и снова, когда Таку забирался к Клаусу в кровать. "Боже, если я сейчас же не объясню хоть одно своё ощущение, пойду и прибью кого-нибудь, или сам..." - Мур снова прикусил губу, забыв, что уже делал так сегодня. Небольшая рана дала о себе знать, и парня хоть ненадолго отрезвило тупой болью.
- Не знаю, как тебе, но мне интересно, кто за всем этим стоит и что ему от меня нужно.
Парень неуклюже перевернулся и наткнулся на пристальный взгляд двух почти черных из-за освещения глаз. Его глаз. Тьфу, Клаус сейчас сам себя стукнет. "Надо прекращать." Наконец, ему доверился самый важный для него человек, надо что-нибудь сказать, что-нибудь сделать. Парень приоткрыл рот, но нужных слов не находилось, точнее они были, много чего было, но начни Клаус сейчас говорить, то точно ляпнет лишнего. Поэтому он просто смотрел другу в глаза, надеясь выразить через взгляд своё понимание, даже некоторое одобрение и благодарность за правду.
В комнате становилось душно, утро постепенно начало набирать обороты и солнце бесцеремонно пробиралось в окно, но в комнате по-прежнему стоял полусумрак. Одна кровать пустовала, а на другой сейчас лежали два парня, два друга. Клаус был немного ниже Такуми, поэтому смотрел слегка снизу, смотрел внимательно, моментами рассматривая, будто в первый раз. Он забыл, что мгновения назад всячески останавливал себя от необдуманных поступков, но как говориться "ничего не могу с собой поделать". Ему казалось, что он сейчас делает что-то неправильное, рушит некую их связь, но разум уже десять лет как не поспевал за сердцем. Клаус, не отводя взгляда, чуть протянул вперед руку, касаясь смуглой щеки друга, затем, сопровождая руку взглядом, провел кончиками пальцев по коротким колющимся волосам, далее за ухом и вниз по шее к ключицам и, обведя багровый след ссадины, остановился на груди. Казалось, рука была единственной частью тела, которая сейчас не горела изнутри, а наоборот оставалось ледяной. Сердце же колотилось как ошалелое, парень знал, что это такое, так случалось довольно часто. Губы всё ещё были приоткрыты, как будто юноша хотел что-то сказать, но наружу доносилось только потяжелевшее дыхание. Возможно, всё это продолжалось только минуту, но для Мура время ползло непозволительно медленно. "Красивый..." - не без удовольствия подмечал парень, вновь поднимая взгляд и подчеркивая мужественные, но не грубые черты лица, бездонные темно-синие глаза, губы сжатые в узкую полоску. Всё: и эти его ощущения, и то, что он считает друга привлекательным - это казалось таким естественным, что не хотелось ничего терять.
Всего на мгновение здравый смысл прокрался в голову парня, как всегда призывая остановиться, но этого хватило, чтобы вернуть парня с небес на землю. Тогда в его сердце, отражаясь и в глазах, застыл страх, Клаус поспешно убрал руку и отвел взгляд. Щеки предательски раскраснелись. Приподнявшись на локте, парень постарался замять эту минутную слабость, вспоминая прежний разговор, и как можно спокойнее произнёс:
- Ясно. Спасибо, что поделился, - юноша привычно мягко улыбнулся, но всё ещё не смотрел на друга. - Если я могу чем-то помочь... в общем, ты же знаешь, что всегда можешь положиться на меня, - и, немного подождав, добавил, - прости меня, просто я волновался. - Позже Клаус всё-таки позволил себе мимолетный взгляд на Такуми, но снова стало жутко страшно. Что если тот разозлиться? Что если он только что собственными руками разрушил их дружбу? Проклиная себя, парень выдавил еще одну вымученную улыбку и постарался поскорее закрыть тему. - Ну, думаю тебе нужно отдохнуть, так что давай спать. Потом обязательно сходи к настоящему врачу. - Клаус снова отвернулся к стенке и постарался успокоиться. Надеяться он мог лишь на то, что Такуми тоже сделает вид, что ничего особого не произошло, но от таких мыслей становилось только больнее.

От всего происходящего Клаус находился в какой-то прострации. Будто это и не он сейчас лежит под другом, ощущает то, как пылает его тело, как дрожит голос, как нежно смотрят глаза. Находясь в своём теле, он будто и не ощущал этого, а наблюдал за происходящим со стороны. Картинки сменяли себя стремительно, тем не менее, позволяя разглядеть себя и убедиться в реальности всего этого. Хотя парень всё ещё не верил. Не может быть, чтобы райский сон, о котором он мог только мечтать, вдруг воплотился в жизнь. С минуту назад Мур не понимал только своих действий, теперь же он не понимал ничего. Поцелуй. Будто разряд дефибриллятора, вернувший умирающего к жизни, заставил сознание юноши вернуться в тело и почувствовать все ощущения с новой силой. Возраст конечно уже не тот, чтобы возбуждаться от одного единственного прикосновения, но молодая кровь носилась по телу с бешеной скоростью, разнося приятную волну от особого прикосновения. Поцелуй был нежным, почти неощутимым, но требующим продолжения, которого теперь хотелось получить, не смотря ни на что. Клаус всё еще старался избегать прямо смотреть в глаза другу, он просто не может так. Парень буквально чувствовал, что Такуми смотрит на него - внимательно, возможно любуясь, а может, просто пытаясь угадать реакцию Мура. Это было очень смущающе, но одновременно с тем и чертовски приятно. Лицо снова залилось густой краской, а температура тела, казалось, достигла своего предела, ещё чуть-чуть и Клаус начнет плавиться. Разум-таки не покинул его, что было даже немного странно и не естественно, но теперь он подбадривал и подначивал своего хозяина к действиям. Правда разум ли, или что-то иное просто завладевшее им - непонятно. Дышал парень тяжело и прерывисто, стараясь ухватить как можно больше воздуха и остыть.
Объятие. Не то, что было некоторое время назад на полу... а может и то, только вот ощущалось в сотни раз сильнее. Сладостное возбуждение окончательно вскружило голову, и Клаус уже балансировал на грани реальности, даже не представляя, что сделает в следующую секунду. Для того чтобы сорваться хватило одного единственного вздоха. Его запах, который уже как несколько лет заменил Муру кислород, сейчас заполнил все легкие. Теплый и дурманящий - одного его хватило, чтобы он в ту же секунду понял и признал все свои чувства. Природа просто отрывалась на парне, заставив того до беспамятства влюбиться и желать свою Пару, своего друга, парня. Такого он не испытывал ещё ни к одному человеку в своей жизни. И ни к кому, надеется, больше не испытает. Да что там, точно не испытает, ни за что не променяет Такуми, получив взаимность. Клаус однолюб. Даже, считая себя лишь его другом, всё равно чувствовал жгучие уколы ревности, когда Таку общался с другими чуть больше, чем следовало. Сам юноша прекрасно помнит свои ощущения в те моменты, так же как помнит невероятно приятное чувство, посещающее его, когда он находился рядом с другом. Нет, это точно не симпатия, не влечение, а... любовь. Возможно, сейчас он всё идеализирует и очень скоро страсть утихнет, но он точно знает, что всегда будет ждать Такуми, где бы тот ни пропадал, терпеть его шуточки, любоваться, когда тот не замечает его взгляда. В общем, пока Мур нашел только одно подходящее определение своему состоянию.
Конечно, за Такуми он и не пытался ничего решать. Пусть это будет слабость, жалость, желание, помутнение из-за сотрясения мозга - что угодно, главное, что сейчас он к нему ближе, чем когда-либо. Юноша чувствовал обжигающее дыхание друга на своей коже, так же как чувствовал дрожь собственного тела, нарастающую тяжесть и тянущее желание внизу живота. Клаус неосознанно подался немного вперед и судорожно выдохнул, крепко обнимая друга в ответ и стараясь не дать вырваться накатившим стонам. Да, после если не десятилетнего, то пятилетнего точно воздержания, больше эмоционального, Муру было бы даже ничуть не стыдно вести себя как закоренелая девственница, у которой собираются забрать её сокровище. Парень пару раз провел по спине Таку, едва касаясь пальцами кожи, и снова опустился на подушку. "Хочу большего..." Взглянуть другу в глаза он так и не посмел, только иронично усмехнулся собственному безрассудству и притянул Такуми поближе для нового поцелуя, на этот раз более продолжительного и требовательного.