Дайте волю Ричарду – и он поселится в библиотеке. Перестанет спать, есть и разговаривать. Обычно своеобразным "будильником" служил ему Александр, приходя за напарником в оговорённый час. Исландец опекал своего кукловода порой как неразумного ребёнка. Каковым тот во многих вопросах и являлся. Особенно в вопросах собственной сохранности. Блэквелл мог расписать распорядок дня по минутам и установить расписание занятий для себя и друга на недели вперёд, однако, в отношении налаживания контакта с окружающими, понимания людей, соблюдения этических норм и заботы о своём же здоровье англичанин был абсолютно беспомощен. Всё сжималось внутри него, он начинал цедить слова, сыпать неуместным сарказмом или отвечать односложно, мог резко перевести тему или внезапно уйти. Это принимали за высокомерие. А на самом деле… На самом деле он просто боялся. Даже не так – дискомфорт и непонимание, как правильно поступать и что когда следует говорить, прилюдно играли над ним весьма злые шутки. Слава Богу, Александр Видарссон отучил его шарахаться от каждого внезапного дуновения ветра, а также агрессивно накидываться, в буквальном ли, переносном ли смысле, на незнакомцев, которые имели неосторожность с ним заговорить, когда он ничего такого не ожидал.
Однако, здесь, в библиотеке, всё это не имело значения. В день, когда Ричард не сумеет управиться с книгой, его завернут в саван и доставят на кладбище. Или в крематорий – без разницы.
Так тихо. Спокойно. Всё размеренно, понятно, уравновешенно. Буквы, слова, строки. Уютный, удобный мир, где люди становятся понятными, насквозь предсказуемыми, логически объяснимыми – ведь на страницах обычно весьма так подробно рассказывается, о чём те думают и что чувствуют. В реальности ни у кого на лбу как правило ничего не написано, а, даже если что-то есть, то обычно является чьим-нибудь приколом и ничуть не проясняет ситуацию.
Сколько книг по психологии и культуре общения Ричард уже прочитал… И ни одна из них не смогла ему помочь. Зачастую доходило до того, что он, поддаваясь раздражению, запускал ими в стену и ударялся в меланхолию. А потом сам же виновато подбирал бедные, ни в чём не провинившиеся книги, протирал их мягкой тряпочкой, на полном серьёзе шептал в корешки извинения и ставил на полку – как отходят от выведенных из себя, давая им время и возможность остыть. Отыскивая же у людей описанные там признаки, он порой наблюдал такие, которые противоречат друг другу, а иногда истолковывал неверно. Хуже всего обстояло с невербальной коммуникацией. Тут англичанин запутывался в первые же три минуты. И то – если следил за ней. Лучше уж было пускать всё на самотёк и ориентироваться по… Только не по интуиции. С интуицией оказывалось ещё хуже. В духе "сделай наоборот, и, может быть, угадаешь".
Так что Ричард выбрал себе уголок, где коэффициент освещения получался не слишком ярким, но и не тусклым, поскольку и то, и другое терзало глаза. Пальцы ласково, почти любовно касались гладкой твёрдой, глянцево блестящей обложки. Ему нравилось ощущать тяжесть пухлого тома в руке, впитывать тонкий, более ни на что не похожий запах страниц, слышать их упругий шелест… Однако, сладостность свидания прервали. Бодрый девичий голос принялся вслух декламировать какой-то текст. Знакомый, кстати, Ричарду, хоть и отнюдь не из числа любимых. Однако, досада перекрыла всё. Возведя очи горе и тяжело вздохнув, Ричард закрыл "Противостояние" и направился в сторону неизвестной, которую отгораживал от него стеллаж.
-Sorry for disturbing you, miss… But... Could you tell me, how can I help you?*
Последнее сразу пришло ему в голову, как только взгляд уцепился за пыточные принадлежности, которыми юная леди сама, добровольно себя истязала.
Он-то поможет, ага. Одно дело – самому говорить на языке. Совсем другое – объяснять кому-то правила. Не говоря о том, что так-то в учебниках они имеют стандартный и адаптированный вид, теоретически долженствующий быть доступным каждому, кто пожелает заниматься. Неужто его, Ричарда, жалкие потуги могут оказаться более толковыми, чем у всех этих профессоров, кандидатов наук и просто высококвалифицированных преподавателей, оттачивавших мастерство годами, на профессиональном уровне?

__________
* - "Прошу прощения за беспокойство, мисс... Но... Не могли бы Вы сказать мне, чем я могу Вам помочь?"

Отредактировано Richard Blackwell (2013-07-02 23:39:46)

А девушка была довольно милой и забавной. Это Ричард определил уже в самую первую минуту разговора. Такая естественная и живая. Доподлинная, настоящая. Не одна из стерв, которые по определению считают всех ниже себя. Одно это уже могло заработать его искреннюю симпатию. Плюс к тому, что у него сегодня было относительно неплохое настроение.
-Your speech sounds quite good. Seems that all what you really need is practice, - он никогда не делал комплиментов из лести, она и впрямь совсем неплохо разговаривала по-английски. Фактически, так же хорошо, как Александр. Акцент и ошибки в произношении же - дело поправимое, - I've rarely been learning all these rules while studying German and Russian. However, I have learned to speak. This is due to my own system, which I used to use.*
Ричард улыбнулся, сделал пару шагов вперёд, а потом, развернувшись, столько же назад. Заложил руки за спину. Разговаривать менторским тоном он умел прекрасно. Правда, старался как можно меньше спешить, чтобы девушка успела записать, если это вдруг покажется ей необходимым.
-It’s not too complicated, the Subjunctive Mood is usually expressed as something not real, not present, and even impossible at the current moment. Conditional Mood is used to refer to actions that do not occur, since there were no appropriate conditions, or those conditions are not feasible in a given situation. Suppositional Mood is used to express an action that may happen in the future, but there is no confidence in the possibility and reality of this action. There are a few words and situations, in which we need these forms. First of all, that are "wish", "if", "as if", "as through". Subjunctive is used after a verb "to wish" to express a wish or desire regret at the failure of action or state. In such cases we use form expressed by the combination of verbs "should" or "would". For example: "He wished they wouldn’t follow him". The verbs in the subjunctive mood are rarely used in the present form, and that’s mostly in official documents. They are used mostly in such figures as "it is necessary that" and "it is desirable that". The subjunctive shall be used after the verbs "to advise", "to ask", "to command", "to demand", "to desire", "to insist", "to propose", "to recommend", "to request", "to suggest", "to urge". They just need to learn.**
Это было сложно. Действительно, задумываться, а как и почему именно он использует те или иные речевые обороты, было занятием хоть и увлекательным, но утомительным. А ведь далеко не факт, что он сам говорил как положено. Даже родной язык не даёт гарантии идеальности знания грамматики.
-Perfect subjunctive forms are used to express the unreal actions relating to the past, that is to express an action, the implementation of which is practically impossible. For example: "I should have visited the museum a week ago, if I had had time.".***
Ещё одна небольшая пауза.
-Adverbial clause of unreal condition sounds like: "If they did it well enough, they would pass the exam".****
Ричард потёр лоб ладонью, ощущая, что уже выдохся, а ни на йоту не продвинулся – потому что сам немного запутался в собственных объяснениях.
-The English subjunctive is used in some exclamatory sentences with stable turnover, for example: "God save the Queen!".*****
Он вдохнул, выдохнул и всё-таки не выдержал:
-Do you really want to continue?******
__________
* - "Ваша речь звучит довольно неплохо. Кажется, всё, что Вам на самом деле требуется, это практика. Я редко когда учил все эти правила, изучая немецкий и русский. Однако, я научился говорить. Это благодаря моей собственной системе, которую я применял.
** - "Это не слишком сложно. Сослагательное наклонение обычно выражает что-то нереальное, не нынешнее, и даже невозможное в настоящий момент. Условное наклонение употребляется для обозначения действий которые не произошли, так как для этого не было соответствующих условий, или эти условия в данной ситуации неосуществимы. Предположительное наклонение употребляется для выражения действия, которое, возможно, произойдет в будущем, однако уверенности в осуществимости и реальности этого действия нет. Существует набор слов и ситуаций, в которых мы применяем эти формы. В первую очередь, это "wish", "if", "as if", "as through". Сослагательное используется после глагола "to wish" для выражения желания или сожаления по поводу невыполненного действия или состояния. В таких случаях мы используем форму, выраженную посредством комбинации глаголов "should" или "would". Например - "He wished they wouldn’t follow him". Глаголы в сослагательном наклонении редко используются в настоящем времени, и, в основном, в официальных документах. Чаще всего при этом применяются такие обороты как "it is necessary that" и "it is desirable that". Сослагательное наклонение используется после "to advise", "to ask", "to command", "to demand", "to desire", "to insist", "to propose", "to recommend", "to request", "to suggest", "to urge". Их просто следует выучить.
*** - Перфектные формы сослагательного наклонения употребляются для выражения нереального действия, относящегося к прошлому, то есть для выражения действия, осуществление которого практически невозможно. Например: "I should have visited the museum a week ago, if I had had time.".
**** - Придаточные предложения формы "нереального условия" звучат как: "If they did it well enough, they would pass the exam".
***** - Английское сослагательное наклонение применяется в некоторых устойчивых выражениях, таких как : "God save the Queen!".
****** - Вы действительно хотите продолжать?

-I'm fine. Please tell me about any difficulties, - кивнул Ричард. Его удивляла собственная бескорыстная готовность помочь случайно встреченной девушке. Он относился к ней с ровным, вежливым, нейтральным расположением. А появление потенциальной ученицы даже забавляло. Блэквелл никогда не видел себя в роли преподавателя. Возиться с подростками, призывать их к порядку и вбивать в головы, посвящённые чему угодно, но лишь не учёбе, полезную информацию… Мог бы. Но не хотел. А тут – такое, - I can always help you in studying English,* - при всём при том англичанин не навязывался, а элементарно констатировал факт. Она может к нему обратиться, если захочет. Если потребуется. Он не будет настаивать, но и никогда не оттолкнёт. Не пошлёт. Не нагрубит. И не только с языком. Во всём. Внимательно выслушает. Чаю нальёт. Усадит на диван и лично чашку вручит. С ложечки кормить может, если сама окажется есть не в состоянии – мало ли до чего тут человека довести умеют, по себе знает. Помолчит, даст выговориться, отдышаться, прийти в себя, если она будет напугана, растеряна или потрясена. Набросит на плечи плед и укутает. Сказку может рассказать, или песню спеть. На прогулку сопровождать – и следить, чтобы никто злой или просто грубый не подошёл слишком близко и не ударил внезапным незаслуженным оскорблением или развязной пошлостью по лицу. Даже вовсе до утра переночевать оставил бы – не сомневаясь, что Александр тоже не будет возражать. Без всякого дурного и двусмысленного подтекста. Ричард не прикоснётся ни к одной представительнице женского пола без её согласия. Да и вообще не. Ему не интересно это. Выжгли у него и влечение, и желание хотя бы попытаться что-то поправить. Ведь, может быть, не совсем уж всё потеряно… Но требуется сперва открыться и отдать себя, самое сокровенное. А там всё разворочено. Как такое показать? Как обнажить рубцы, на которые неподготовленному и взглянуть-то боязно и неприятно? Лучше уж одному. Так проще. И удобнее. Алекс его понимает, и достаточно.
Поддержка. Помощь. Посторонней девушке. Зачем ему это, спрашиваете? А что, уже нельзя что-то делать, не заботясь о личной выгоде? По-другому он не способен, вот и всё. И на благодарность ему глубоко начхать. Есть вещи, которые определяют, мужчина ты или… То, что кладут в туалете.
Отзывчивость. Забыл уже о значении этого слова. Да и в лучшие времена хорошим мальчиком и гордостью родителей не являлся. Но и запереться в четырёх стенах, выходя только на тренировки или на арену – не метод. Прятаться от жизни он не станет. Не на такого напали. Замкнутый на самом себе социопат… Некоторые его даже побаиваются. Лишённый милосердия и жалости. Особенно в бою. Особенно к врагам… Оказывается, может ещё проникаться к кому-то расположением просто так. При первой же встрече. Доброта? А плевать, как оно называется. Обычная порядочность. Нормальная человечность. Видимо, не всё ещё выкорчевали. Как же его скручивало после всего… Отошёл. Кое-как. Склеился, собрался, теперь на обычного парня похож стал. Во всяком случае, хочется на то надеяться. Надо стараться. Даже если каждый шаг будет стоить крови и плоти на барьерах. Иначе жить-то незачем. Надо куда-то двигаться. К чему-то.
Ему, конечно, по-прежнему было весьма затруднительно сходиться с кем-то, помимо Александра. Вне присутствия напарника Ричард ощущал себя не в своей тарелке, подсознательно начиная накапливать невроз. И, рано или поздно, под каким-нибудь благовидным предлогом убегал от собеседника. Стыдился. Злился на себя. Но поделать ничего не мог. Лучше всего ему было в добровольной изоляции от всего социума. Сейчас помогало только то, что девушка пока казалась хорошей. И Ричард изо всех сил старался не вести себя как во всём разочарованный агрессивный параноик. Он даже имени её не спросил и сам не представился – просто не додумался. Не показалось это важным. С этим парнем и не такое, бывало, случалось.

__________
* - Я в порядке. Пожалуйста, сообщайте мне обо всех затруднениях. Я всегда могу помогать вам в изучении английского языка.

Отредактировано Richard Blackwell (2013-07-03 22:19:23)

Такое щедрое предложение мигом всколыхнуло в голове ворох образов. Вот он будет сидеть с ней, такой большеглазой сеньоритой, и вбивать правила английского языка? Не затруднит ли? Это ведь не настоятельница Аморин. И не «Godsend» Ванессы – она незаметно успела бросить взгляд на ладони чужака. И это никак не убавило мягкого сияния её улыбки, словно она была подготовлена специального для этого человека.
– That would be great, – прощебетала девушка, полностью переключившись на свою тетрадку. – I know I shall never say some words in any other language but Portuguese, still, I feel so disconnected. Those words are the dearest to me, but I have to communicate with people too. No, I must.*
Упражнение, над которым она трудилась, было совсем небольшим – предложений десять-пятнадцать из области «подставьте что-то там в нужной форме». Процесс захватил ученицу целиком, и несколько минут она совсем не обращала внимания на незнакомца, пока не подала ему тетрадь:
– Looks nice from here. What do you thi…**
Договорить Несса не успела. Из-за стеллажа на них с преподавателем поневоле выглядывал юноша с очень холодным обликом: у него были почти белоснежные волосы и светлые глаза. Тем не менее, он не выглядел отталкивающе, скорее наоборот – при взгляде на него у Аморин словно открылось второе дыхание, и она удивительно бойко затараторила на чистом английском:
– Что Вы, совсем не помешали! Меня просто натаскивают по английскому, ничего особенного. Оставайтесь, если хотите. 
Может, с языками у неё сегодня не вязалось, зато Спаситель послал ей собеседников. Ошибиться он не мог. Что-то подсказывало, что знакомство будет чуть продолжительнее, чем обычно, и это наполняло сердце необъяснимой для других радостью. Всегда радуешься больше, когда вспоминаешь, как любима Им. Ван оглядела и второго нового знакомого – нет, снова не тот. Но разве это делает его хуже?
– Раз нас тут уже трое, думаю, пора представиться, – она вновь озарила тихое книгохранилище своей улыбкой. – Я Ванесса Аморин, родом с Мадейры. «Ван» или «Несса», впрочем, достаточно. А вас как зовут?
Лишь имя и его сокращения были произнесены по-португальски. На секунду ей подумалось: имеет ли она вообще право так склонять к знакомству? Если её «англичанину», пожалуй, действительно нужно было имя своей подопечной, то как быть с новоприбывшим? Она уже возомнила их компанией. Но это сомнение возникло уже после произнесения последних слов. До этого всё казалось настолько простым, очевидным, естественным.

_______________________
* – «Было бы чудесно. Я знаю, что кое-какие слова никогда ни на каком другом языке, кроме португальского, не скажу, но я чувствую себя такой обособленной. Те слова для меня – самые дорогие, но мне и с людьми надо общаться. Нет, я должна».
** – «По-моему, неплохо. Что скаже…»

Ал благодарно кивнул в ответ на слова девушки и опустился на стул с противоположного от них с Ричардом края стола, чтобы вопрос насчёт "помех" не остался простой вежливостью. Хотя, конечно, и при ином раскладе его навряд ли бы отсюда погнали, но за прерванный урок северянин всё же чувствовал некую свою вину. Ему редко доводилось видеть, чтобы напарник с кем-то дружески общался, а уж тем более чему то так вдохновенно учил. Разумеется, Александр за ним хвостом не ходил и, вполне возможно, просто не застал означенные моменты жизни своего друга, но, всё же, увиденное его приятно удивило. Островок обычного, приятного общения среди всего этого безобразия.
А она, к слову, довольно симпатичная. Не серая, но и не чуресчур яркая, кажется, вовсе не накрашена, но за собой следит. Сидит в библиотеке и учит английский... И не перевелись же ещё приличные девушки. Скорее всего, Ричард тоже обратил на это внимание, потому и решил помочь... Да и выглядела она нормальной. Да, именно так. За время пребывания в этом чудном заведении у Александра выработался ещё один, как оказалось, важный, критерий оценки собеседника: всё ли у него нормально с головой? Конечно, он никогда не шарахался от таких, которые попадали в категорию "не всё" или "совсем не всё", но старался вести себя осторожно и лишних врагов не наживать, особенно первое время, когда таковыми казались едва ли не все вокруг, а от единственного друга отделяли бесконечные запутанные коридоры и стены.
— Александр Видарссон. Я из Исландии. — Он снова поднял руку в приветственном жесте. —  Рад знакомству. — Действительно рад. В этом месте не так уж много хороших людей, чтобы ими пренебрегать. А Ванесса, насколько Ал мог судить из такого непродолжительного знакомства, была именно хорошей. И ещё не мог не заметить, как оживился друг в процессе объяснения ей тонкостей своего родного языка, что само по себе что-то да значит. Уже за одно это Ал был благодарен девушке. Как жаль, что судьба так плохо обходится с такими хорошими людьми... Впрочем, мог бы уже привыкнуть. И, конечно, не стоит забывать, что с каждым из них однажды, возможно, придётся сражаться на арене... Забывать не стоит, но можно. На время. Иначе совсем свихнуться не долго.
«А вот, кстати, интересно, у неё есть пара? Нет, наверное, не стоит сейчас об этом спрашивать...»
— Надзирать? — Ал снова перевёл взгляд на Ричарда и хмыкнул, но, впрочем, без тени обиды. — Скажешь тоже. На самом деле... Мне просто надоело там сидеть. — Признался он и ткнул пальцем воздух, указывая примерно в ту сторону, где располагались комнаты. Можно было бы придумать причину поуважительней, но сочинять и оправдываться, тем более по такой мелочи, да ещё перед Ричардом, он просто не смог бы.